Глава 1. Ад.
I guess this time you're really leaving
I heard your suitcase say good-bye
Well, as my broken heart lies bleeding
You say true love is suicide
You say you've cried a thousand rivers
And now you're swimming for the shore
You left me drowning in my tears
And you won't save me anymore
Now I'm praying to God you'll give me one more chance…
Bon Jovi, «I’ll Be There For You».
Как Гарри добрался до "Иглы Вуду", он так и не понял.
Пинком открыв дверь клуба, он пробежал по коридору, наткнувшись по пути на милующуюся парочку и двух обкуренных парней.
В море света прожекторов и лазерных лучей было трудно кого-нибудь высмотреть, но когда очередная вспышка света выхватила кусок зала из тьмы, Гарри увидел Гермиону, машущую ему рукой.
Лучшая ученица и префект Гриффиндора сидела с Ричи и Роном у барной стойки, потягивая коктейль и покачивая в такт музыке ногой.
Рядом, на диванчике под сенью развесистой пальмы, расположился Вано и симпатичный темноволосый юноша, устроившийся головой на его плече. Тот самый, что прилипал к микрофону на репетициях…
Дершнайдер что-то шептал ему на ухо, и юноша смущенно улыбался, рассеянно накручивая на палец длинный локон его волос.
Пробираясь сквозь толпу танцующих к друзьям, Гарри сожалел, что не может сейчас сидеть с Драко так, как сидит Вано с этим юношей.
Зачем он пришел сюда? Почему не остался с Драко?
- Привет, Гарри! - улыбнулся Вано, нежно поглаживая юношу по спине, и постепенно спускаясь ниже, к поясу джинсов, - а мы уже решили, что ты не придешь.
- Искуситель, - Гарри усмехнулся, заметив, что от ласковых прикосновений Вано юноша прикрыл глаза, и его пальцы остановились в волосах гриффиндорца, - опять ты мальчиков совращаешь?
- Он сам сюда пришел, - Вано ухмыльнулся, поднося к губам юноши бокал с коктейлем, - не виноватый я.
- Вано, я больше не могу, - пожаловался юноша, поднимая ярко-голубой взгляд на Дершнайдера.
- Ну, Крис, котенок, еще один маленький глоточек, - промурлыкал Вано, приподнимая его голову за подбородок и наклоняя бокал, - ну давай, за маму… вот… а теперь за папу… да, вот так… у тебя сестренка есть?
Крис отрицательно помотал головой. Вано задумался на миг, а потом продолжил:
- Тогда выпей еще чуть-чуть за то, чтобы у тебя появилась сестренка…
Крис засмеялся и потянулся к губам Вано за поцелуем, обвивая его шею руками.
Решив оставить Вано наедине с его новой жертвой, Гарри сел за барную стойку.
Снова всплыл вопрос - зачем он пришел сюда, оставив Драко одного?
Черт.
Он только сейчас осознал, как жестоко и глупо поступил с ним. И вспомнил, как сам же хотел остаться с ним навсегда… защищать от боли…
И в который раз уверился, что Драко нужно защищать только от себя самого. Что каждый его неосторожный, глупый поступок вызывает всплеск непереносимой боли в глазах Драко… что только он, он один виновник этой боли…
Почему он сразу не понял, что за высокомерной, ледяной маской прячется ранимая и чистая душа? Почему позволил себе оскорблять и унижать его? Какое он имел на это право? Он, Гарри Поттер, юноша, которого считают носителем тех качеств, которые ценились в людях века? Почему, увидев Драко первый раз, когда он протягивал ему руку в холле Хогвартса, не вспомнил о том, что люди не рождаются плохими… что есть обстоятельства, независящие от них, которые заставляют надевать их эти маски ненависти?
Он сам посеял вражду. Уверяя себя, что Драко Малфой – зло, он убивал в себе всю человечность… Чьим словам он верил? Друзей? Знакомых? Какие же, к черту, это друзья? Он точно так же мог встретить вместо Рона в Хогвартс-Экспрессе Драко… разве так приобретают истинных друзей?
Рон… он ни разу не отозвался о Драко хотя бы нейтрально. А Гарри отчего-то свято верил ему… и потом удивлялся, почему Вано ни разу не сказал так. Даже после того, как Люциус Малфой довел его до слез в Хогсмиде… наверное, окажись на его месте Рон – и Драко был бы возненавиден просто за то, что он сын Люциуса… но Вано не поменял своего отношения к Драко…
Может быть, он единственный из всех друзей Гарри – а теперь Гарри понимал, что он просто единственный настоящий друг, – сам научился составлять мнение о человеке, не прислушиваясь к гомону толпы?
Так почему же тогда самому Гарри не удалось поступить так же? Неужели прав был Снейп, постоянно повторяя, что он, Гарри Поттер, точно такой же заносчивый и эгоистичный, как и его отец Джеймс?
Со злости на самого себя Гарри ударил кулаком по стойке.
- С вами все в порядке? - тут же осведомился бармен, разливающий в стаканы что-то, смутно напоминающее пиво.
- Да, все нормально, - ответил Гарри, - не беспокойтесь, Джеймс.
Да, как же, нормально… эгоистичная сволочь…
Может… пойти к нему… и объяснить все? Завтра ведь Рождество… а он проснется с таким омерзительным чувством…
- Ну, ты и свинья, Поттер, - сказал Гарри сам себе, - ну и сволочь…
Он отошел от стойки и пробрался через толпу танцующих к выходу.
На ночной улице Хогсмида шел снег…
Вокруг была какая-то неестественная тишина - музыка "Иглы Вуду" осталась по другую сторону портала вместе с Лондоном, и улица была безлюдна и темна, лишь редкий свет фонарей выхватывал из темноты то дорожный указатель, то афишу…
Он пошел по снегу, загребая его окованными в железо носками ботинок, и холодные снежинки падали на его плечи, на волосы, таяли на обнаженной коже груди. Странно, но Гарри не чувствовал холода.
Очередной фонарь освещал большой плакат, посвященный рождественскому концерту… тот самый, с "Ржавым Снитчем", на котором Гарри с коварной ухмылкой вцепился в микрофонную стойку, а Вано и Ричи выдирали друг у друга гитару. И Рон валялся под ударной установкой с бутылкой пива.
И это было тоже странно - Гарри даже не обратил внимания на плакат.
Он шел дальше, пытаясь придумать то, что он скажет Драко, как объяснит ему, почему он такая сволочь, почему бросил его в этот Рождественский вечер…
Гарри уже почти вышел за пределы деревни, как справа от него послышалось жалобное мяуканье.
Он обернулся и увидел на повороте, прямо под указателем, белого котенка. Он сидел, дрожа от холода, и Гарри понял, что большая часть его меха скрыта под шапкой снега.
Да какие, к черту, котята! Ему только котят не хватало!
Котенок мяукнул еще раз и неуверенно шагнул к Гарри, проваливаясь в слишком глубоком для него снежном настиле.
И я что, оставлю его здесь? - прозвучало в мыслях, когда гриффиндорец, перестав смотреть на котенка, сделал шаг в прежнем направлении, - сволочь. Настоящая сволочь.
Гарри резко развернулся и быстро подошел к котенку. Котенок, испугавшись, шарахнулся от него в сторону, но увяз в снегу и теперь только испуганно смотрел на него своими ярко-голубыми глазищами.
- Да не бойся ты, дурашка, - хмыкнул Гарри, забрав котенка на руки и отряхивая с его шерстки снег, - я ж как лучше хочу.
Тот неосторожно свесился с ладони, и тут же прижался к пальцам Гарри, испугавшись такой неожиданной высоты. Коготки впились в ладонь, и Гарри недовольно поморщился, перевернув котенка на спинку.
- Не наглей, животное, - усмехнулся он, почесав замурчавшему комочку шерсти брюшко, - когти обо что-нибудь другое поточишь.
Котенок растерянно поморгал и неуверенно встал на лапки, проявив неожиданную смышленость – на этот раз Гарри не почувствовал острых коготков. Он был еще совсем маленьким, и полностью умещался на ладони юноши.
- Кто ж тебя так бросил, - произнес Гарри и вздохнул, прижимая котенка к груди, что бы он согрелся, - наверное, такой же козел, как я…
Добравшись до замка, Гарри понял, что жутко замерз, и что от его ботинок остаются такие лужи, по которым Филчу будет нетрудно выследить его.
Одно радовало душу - котенок, отогревшись, заснул на его руках. Шерстка на нем почти подсохла, распушилась, и он стал совсем не похож на то невзрачное существо, которое Гарри достал из снега у дорожного указателя.
Наверное, это было каким-то благоволением со стороны всяких там рождественских духов - большую часть своего пути Гарри проделал очень быстро и умудрился без потерь пройти мимо кошки школьного завхоза. Может, в котенке она почувствовала родственную душу, и решила не мешать его, так сказать, спасителю, а может, просто стала настолько старой, что не узнала в Гарри злостного нарушителя правил. Во всяком случае, наткнувшись на него в одном из коридоров, миссис Норрис смерила его мутным взглядом и пошла дальше, похоже, даже не думая нестись к хозяину.
Заодно Гарри забежал на кухню, и Добби, едва увидев "благородного Гарри Поттера, спасшего котенка от смерти", бросился разыскивать по шкафам чуть ли не кошачий корм.
В результате, котенок так объелся, что уже еле передвигал лапки, переползая от одной миски к другой. И Гарри поспешно поблагодарил Добби, опасаясь, что котенка может просто стошнить от такого количества еды.
Впрочем, он оказался существом прожорливым, и теперь только мирно посапывал, периодически облизывая розовым язычком свою мордочку.
В Гриффиндорской башне он захватил мантию-неведимку, и дальше путь был более спокойным… все-таки теперь никто не мог его увидеть…
Половина мрачного коридора, шепот пароля… «Змеиный яд»… он легко запомнился, а уж тем более сказанный тихим голосом Малфоя… Стена покорно отъехала в сторону, и Гарри вошел в слизеринскую гостиную, утопающую во мраке. На ощупь пробрался вдоль кресел и столов, скользнул вниз по темной лестнице к спальням и остановился у тяжелой дубовой двери с гербом Слизерина.
Внутри все похолодело, когда по коридору разнесся стук его кулака о дерево, и Гарри услышал, что тихому эху вторят удары его сердца.
Вот сейчас на пороге появится Драко… что сказать ему? И что он ответит?
Нет, об этом лучше не думать…
Но в слизеринском подземелье по-прежнему царила тишина, и Гарри хотел уже повторить свой стук, как вдруг понял, что дверь не заперта.
Он легонько толкнул ее, и проскользнул, шепнув первое попавшееся запирающее заклинание.
В спальне догорали факелы, и камин тускло светился красными жуками углей, отражаясь бликами на черном шелке постельного белья.
Драко спал, уткнувшись носом в подушку, и тонкое покрывало окутывало его стройную фигуру, подчеркивая длинные ноги, чувственный переход от бедер к талии; черная ткань резко контрастировала с обнаженной, белоснежной кожей плеч.
Гарри улыбнулся и, с трудом оторвав взгляд от Драко, осторожно положил котенка на кресло у камина. Котенок заворочался, замурчал, и, не открывая глаз, свернулся в клубочек в уголке кресла, а Гарри подошел к кровати Малфоя.
- Я дурак, Драко… - прошептал он, садясь на край постели, - я такой дурак…
Он провел пальцами по щеке Драко, и осторожно отвел с его лба растрепавшиеся волосы. Потом мягко прикоснулся губами к краешку его рта, чувствуя, как замирает его сердце, боясь, что этим движением он может разбудить юношу.
Гарри не знал, сколько просидел вот так - он только знал, что потухли уже все факелы, и пасть камина стала темной и холодной. И тогда он, впервые за весь день почувствовав невыносимую усталость, сел прямо на пол у кровати, откинувшись спиной на холодную каменную стену.
Потом, осмелившись, он коснулся рукой волос Драко, рассеянно перебирая между пальцами шелковые пряди. И Драко, пошевелившись во сне, что-то довольно промурчал.
Улыбнувшись, Гарри заботливо укрыл плечи юноши сползшим с него одеялом, и, боясь разбудить его неверным движением, закрыл глаза.
Он не должен был засыпать здесь и сейчас.
Не должен был.
Не должен…
Но он все равно уснул, и его рука, поглаживающая светлые волосы, расслабленно соскользнула на подушку.
* * *
Когда Драко проснулся, первым, что он почувствовал после сна, было ощущение полного блаженства во всем теле… и почти сладко саднило там…
Не хотелось открывать глаза… и вообще не хотелось ничего делать… хотелось только валяться в постели до полудня, ни думая ни о чем и не напрягаясь…
Сон частично вымыл боль из души и плохие воспоминания из памяти, и сначала Драко даже не думал о том, что Поттер бросил его…
Но потом…
Потом, когда юноша, зевнув и сладко потянувшись, открыл глаза, его взгляд уткнулся в загорелую руку, покоящуюся на подушке рядом с его лицом, и лохматую черноволосую голову, склонившуюся к резному столбику полога.
Поттер.
Ну, естественно!
Решил вернуться, сволочь гриффиндорская.
Драко прикусил губу, осторожно поднявшись с постели и накинув на себя халат.
Зачем Поттер вернулся? Что бы сделать ему еще больнее?
Обойдя кровать, Драко остановился перед ним, разглядывая безмятежно спящего Золотого Мальчика.
В мыслях промелькнуло, что в такой позе наверняка неудобно спать – когда спина упирается в холодную стену, а голова – в жесткое дерево столбика.
Впрочем, нет, - поправил себя Драко, - ему этого еще мало.
- Поттер…
Гриффиндорец поморщился, что-то недовольно пробормотав и зарывшись носом в сползшую с кровати подушку.
Мышцы, прокатившиеся под гладкой золотистой кожей на торсе, вызвали множество возбуждающих воспоминаний в сознании Драко.
- Поттер… да проснись же ты!
Зеленые глаза приоткрылись, встревожено и напряженно вглядываясь в лицо Драко.
- Малфой… ты чего? – наверное, Поттер задал этот вопрос просто спросонья, не разобравшись, где вообще находится, но сейчас Драко бесило абсолютно все.
- Ты еще спрашиваешь, что со мной? - вспылил он, - тебе что, память отшибло?
Остатки сна разбились вдребезги от ледяного тона его голоса, и Гарри вдруг понял, что все - начался кошмар, который он ждал ночью, и который просто повременил до утра.
- Драко… нет… подожди, я… - мысли путались друг с другом, никак не собираясь в единое целое, - ты… ты все не так понял…
- Да что я не так понял? – тихо, но отчетливо произнес Драко, - чего ты хочешь от меня, Поттер? Что бы я лег под тебя еще раз, да? Молодец, умный мальчик, - он неожиданно зло и горько передразнил слова Гарри, сказанные ночью, - ты знаешь, у тебя это хорошо получается, Поттер. Я даже поверил, что ты не врал, когда говорил, что любишь меня, - Драко вдруг коротко, нервно рассмеялся и подцепил подбородок Гарри пальцами, ловя его взгляд, - скажи, Поттер, скажи мне это еще раз. Давай, отымей меня снова и брось. Теперь я твоя игрушка, ведь так?
Он резко замолчал и отпустил подбородок Гарри, отвернувшись в сторону и схватившись рукой о столбик полога, словно боясь потерять опору в ногах.
Он плачет, - судорожное осознание происходящего пробило путаницу мыслей в голове Гарри, - он плачет… и снова из-за меня…
Подойдя к Драко, он осторожно отвел руку с его лица, почти до крови прикусив губу.
- Ну, что тебе, Поттер? – серебряные от слез глаза болезненно блеснули, - что, теперь хочешь видеть, как я реву? Чтобы потом рассказывать своим… друзьям… какая у Драко Малфоя была истерика после того, как ты его трахнул, да?
- Нет, Драко… я ничего не собираюсь рассказывать своим друзьям, - никогда Гарри еще не было так трудно говорить, - Драко, я… я боюсь сделать тебе больно… и хочу, чтобы ты был счастлив всегда… а в результате… видишь, что получается… я не хочу, что бы так было…
- А я не верю тебе, Поттер, - на губах Драко появилась тень до боли знакомой малфоевской усмешки, так дико смотревшейся на его лице рядом с потеками слез, - имею я право не верить тебе?
- Но я люблю тебя…
- Да ты хоть знаешь, Поттер, что это такое – любить?! – взвился Драко, яростно смахнув слезы рукой, - любить и хотеть, Поттер, чтоб ты знал, это две разные вещи! Мне надоело верить тебе и прощать тебя! Оставь меня в покое!
И в голосе снова пробились слезы. Отчаянные, уже не сдерживаемые… потому что нет сил… нет сил ни на что… так больно… так больно снова и снова слышать, как Поттер раз за разом повторяет одни и те же слова… какая разница, что тогда это было письмо…
И как же верить теперь, что хотя бы половина слов Гарри – правда?
- Драко, - он нежно касается щеки, размазывая дорожку, прочерченную одной выбившейся на свободу слезой, - не плачь… не надо… я сделал уже так много ошибок, что запутался сам… дай мне шанс… последний, Драко. Прости меня… пожалуйста… я больше никогда не сделаю тебе больно… я обещаю тебе.
А Драко только удрученно молчит, но весь его вид говорит: "Я не верю тебе".
Почему, почему он не верит?
Снова прикосновение - мягкое, к виску, соскальзывает на скулы… подбородок…
Драко замер, вздрогнув под ладонью Гарри, как будто бы не теплая рука прикоснулась к нему, а раскаленный металл.
Ни слова.
Тишина, возникшая вокруг двух юношей, была какой-то хрустальной, хрупкой, и вместе с тем слишком естественной, чтобы нарушать ее. Взгляды были устремлены друг на друга, и виноватый, кающийся изумрудный, полный невыносимого отвращения к самому себе, казалось, без слов умолял о прощении грустный, отчаянный серо-голубой.
«Он запутался в своих чувствах. Он сам скажет тебе это… раньше или позже – это не имеет значения. Ты услышишь эти слова. И тебе нужно будет время, Драко. Сколько – сможешь понять только ты сам».
Сколько же можно слушаться Людовика…
Можешь не слушаться вообще, - словно порыв ветерка в мыслях, - только не раскаивайся потом…
- Поттер… мне нужно время… - с трудом произнес Драко, - чтобы все понять…
- Сколько? - коротко спросил Гарри, и в его глазах появился смутный огонек надежды.
- Я не знаю… неделю… две… я не знаю, Поттер.
- Хорошо, Драко, - тихо сказал Гарри, поднимаясь на ноги, - я буду ждать. Столько, сколько будет нужно тебе. Только… - он замолчал, словно силясь сказать что-то, - только если не захочешь иметь со мной ничего общего, скажи мне это как можно раньше… просто… чтобы я понял… - Гарри провел рукой по своему лицу, как будто снимал несуществующие нити паутины, и следующую фразу произнес уже совсем другим голосом, - это не важно, Драко.
- Что не важно?
Гарри вдруг улыбнулся и коснулся кончиками пальцев щеки Драко, почти невесомо погладив ее…
- Не прикасайся ко мне… пожалуйста, - прошептал Драко, отшатываясь в сторону.
Пальцы схватили воздух. Пусто и больно. Что же он наделал?
Резко развернувшись, Гарри рывком открыл дверь и вылетел в коридор, накинув мантию-неведимку.
* * *
Хлопок двери.
Закрыв глаза, Драко сполз на пол у кровати, поджав ноги и опустив голову на руки.
Так одиноко…
Так пусто…
Щиколотки коснулось что-то пушистое и теплое, потерлось о кожу, тихо замурчав.
Драко, вздрогнув от неожиданности, поднял голову.
И на него уставились ярко-голубые глазищи белого пушистого котенка, сонного, еще совсем маленького и хорошенького.
- Эй, ты что тут делаешь? – прошептал Драко, осторожно коснувшись мягкой шерстки мокрыми от слез пальцами.
Розовый язычок лизнул кожу, и котенок, неуверенно пошатнувшись на лапках, заполз по халату на колени Драко.
Неужели его притащил Поттер?
Чертов Мальчик-Который-Всех-Спасает…
От мыслей о Поттере Драко отвлекли зубки котенка, которыми он старательно покусывал указательный палец Малфоя. Видимо, хотел есть.
Вздохнув, Драко переложил котенка на кровать и оделся, а потом, забрав его на руки, пошел на кухню…
Вообще-то он терпеть не мог кошек. Так же, как и на дух не переносил собак, лошадей, и всякую прочую живность. Но собака хотя бы может повиноваться воле хозяина и быть верной ему, так же, как и лошадь, а вот мерзкое создание с еще более мерзким мяуканьем не несет абсолютно никакой пользы. Наоборот, насколько Драко был наслышан от хозяев кошек, хвостатые твари регулярно драли мебель, царапались, кусались и орали по ночам.
…Только вот все это никак не ассоциировалось с маленьким котенком на руках Драко.
И, уже на кухне, в окружении любопытных домовиков глядя, как пушистое чудо лакает молоко из блюдца, разлив половину на стол и измазав всю свою мордочку, Драко вдруг понял, что никогда не сможет по своей воле расстаться с ним.
* * *
Неконтролируемая злость и неудержимая ненависть ко всему на свете…
Именно с такими чувствами Гарри влетел в почти пустую Гриффиндорскую гостиную. Едва он успел заметить в глубине помещения Рона, Вано и Гермиону, как навстречу выскочили Колин и Деннис Криви, мелкие, белобрысые, и раздражающие просто до чертей.
- Ой, Гарри, привет, я тоже решил остаться… - Да, мы решили остаться… - наперебой затараторили они, вертясь вокруг Гарри, - На каникулы… - В Хогвартсе… - Гарри, а ты не…
- Да заткнитесь уже, мать вашу! – рявкнул Гарри, с силой отпихнув от себя братьев, - валите отсюда, задрали!
Криви испугано пискнули, и, даже не оглядываясь на Гарри, убежали прочь…
- Гарри, что случилось? – осторожно спросила Гермиона, - что-то не так?
Гарри нервно мотнул головой и вытряхнул из кармана пачку сигарет, рассыпав ее содержимое по столику, потом, грязно выругавшись, подцепил одну сигарету пальцами и сжал зубами, поднося к кончику волшебную палочку.
Руки тряслись, и огонек никак не попадал на сигарету.
Гриффиндорцы, замерев на своих местах, осторожно наблюдали за Гарри.
- Что пялишься, - Гарри перевел нервный взгляд на ближайшего гриффиндорца, коим оказался Вано, - что, так интересно, да, Дершнайдер?
Действительно неконтролируемая злость. Словно он забыл, что перед ним – не ненавистный враг, а лучший друг.
Словно что-то чужое ворвалось в разум, диктуя свои установки…
Но Гарри не мог сопротивляться этому.
- Тебе помочь прикурить? – мягко спросил Вано, игнорируя тон голоса и взгляд Гарри.
- Бля*ь, да что ж ты такой заботливый, а? – процедил Гарри, отбрасывая в сторону сигарету и палочку, - я тебе не шлюха твоя вчерашняя… как там его, Крис, да? – голос сорвался до свистящего шепота, - а как ты думаешь, как бы на это отреагировал твой Шуманн? Или ты ему не нужен уже?
Господи, неужели все это говорю я? Я не могу… не могу так говорить…
- Замолчи! – в синих глазах плеснулась отчаянная боль, - что ты можешь знать об этом!?
И Гарри услышал смех – холодный, злой… и с ужасом понял, что это смеется он сам.
- Да что с тобой, Поттер? – Вано вскочил с кресла, вцепившись в плечи Гарри, в омутах глаз стояли слезы, - что вообще происходит? С чего ты взъелся на меня?
- Шлюха, - выплюнул Гарри, и в ту же секунду Вано влепил ему такую пощечину, что в глазах на миг потемнело, и запылала кожа.
И что-то вышибло из разума… то, чужое… и Гарри осознал, ЧТО он наделал…
Когда мир вокруг снова стал отчетливым, его взгляд успел уцепить какие-то осколки происходящего… как оборванные кадры фильма…
Грива черных волос, взметнувшаяся за спиной и исчезнувшая в арке гостиной… Гермиона, прошептавшая: «он же твой друг… очнись, Гарри…» и рванувшая вслед за Дершнайдером…
И Рон, резко вставший на ноги… бросивший полный непонимания взгляд на Гарри… и быстро вышедший вслед за Вано и Гермионой…
И пустое помещение Гриффиндорской гостиной.
И он один в ней.
Один в аду.
В аду, который устроил сам.
В голове прошелестел смех… и рассыпались красные искры перед глазами. Ноги как подкосило… Гарри схватился за спинку кресла, чтобы не упасть… Пол поехал под ногами… темнота накрыла с головой…
И когда Гарри, адским усилием заставив опустошенный разум не отключаться, осел на кресло и сжал виски руками, в глубине окружавшей его тьмы вспыхнули алые змеиные глаза и едва выступающее из мрака нечеловеческое лицо Темного Лорда.
- Ты… - выдохнул Гарри, судорожно пытаясь удержать видение.
- Конечно, я… - ледяной смех осыпался лезвиями ножей в сердце, - я заставлю тебя встать на темную сторону, Гарри Поттер…
- НИКОГДА! – закричал Гарри, чувствуя, как трещит дерево подлокотников кресла, сжатых в зверином усилии его рук, - ты слышишь? НИКОГДА!!! – и голос рыком ударился о стены тюрьмы разума, расшибая ее вдребезги.
Рухнув на колени перед креслом, Гарри распахнул глаза…
Щепки оторванных подлокотников до крови разодрали ладони; железный штырь, вырванный из дерева, насквозь проткнул кисть правой руки, выйдя наружу с ошметками мяса и жил…
Густая кровь заливала бежевый ковер на полу, окрашивая его в медно-красный цвет…
- Я никогда не встану на темную сторону, - глухо прошептал он, - никогда, Волдеморт, - и штырь, обхваченный левой рукой, был выдернут из кисти с ослепляющей болью и хрустом сломавшихся костей.
Кровь захлестала сильнее, и Гарри, стиснув зубы, обмотал руку своим ало-золотым шарфом, быстро превратившимся в багровый. Казалось, еще чуть-чуть – и он точно потеряет сознание… Шум в голове, слабость во всем теле…
Но Гарри не хотел сдаваться так быстро.
От боли нужно было отвлечься. В конце концов, это всего лишь сломанная рука. Это не так больно, как то, что он сделал Драко и Вано.
Засунув в зубы сигарету, он закурил, вдыхая горьковатый дым. Боль пульсировала, не стихая, но Гарри не обращал на нее внимания.
Даже если все это подстроил Волдеморт, я должен платить за свои проступки…
Чересчур взрослая логика для пятнадцатилетнего подростка.
И Гарри усмехнулся своим мыслям.
«Пятнадцатилетний подросток» уже давно не был его определением.
Конец Главы.
Предыдущая | На главную | Следующая